Эти страницы истории особенно дороги. Они записаны со слов детей войны. Их воспоминания и сегодня настолько яркие, будто пережитое было вчера. Каждый раз, перечитывая воспоминания, невольно чувствуешь, как на глазах появляются слёзы. Воспоминания были записаны коллективом учащихся и учителей и представлены учащейся 8 класса Леньо Мирославой на районной краеведческой конференции в работе «Детство, опалённое войной».
Первые дни оккупации.
Из воспоминаний Снеговской Марии Яковлевны:
«Войну помню хорошо. Увидела я немцев в день их вступления в село в июле 1942 года. Было очень жарко. Между нашим и соседским домом был колодец. Немцы остановили здесь машины, «облепили» колодец, плескались, обливались. Потом стали бегать по домам, кричали: «Яйки, матка, яйки!».
Мы очень испугались, спрятались. Дедушка наш троюродный, дед Василь, нас успокаивал, говорил, чтоб мы не боялись их…».
Мимо дома Трегубовой Екатерины Петровны шла дорога на Семейки. Немцы ехали по ней на мотоциклах, на машинах, забегали в дома, всюду лезли, шарили. «Хоть жителей заранее и предупредили, чтобы прятали, что можно спрятать. Да всего не спрячешь, - вспоминала Екатерина Петровна. – А они хозяйничали, как хотели: лезли в печь, вытягивали борщ, ловили кур, резали баранов. И при этом играли на губных гармошках, очень веселились».
Светличная Нина Михайловна рассказывает: «Помню, как отступали наши к Дону, много солдат шло. Гнали стадо колхозных коров, чтобы немцам ничего не досталось».
Жизнь в землянках
Оккупанты сразу стали устанавливать свои порядки. Людей выгнали из домов в сараи, а потом из сараев на улицу. Пришлось рыть землянки и жить в них. Нина Михайловна вспоминает: «…Из хаты нас выгнали. Мы выкопали землянку, а было нас пятеро. Там сложили «грубу» (печку), топили ее с наступлением холодов. Дрова немцы все забрали. Они даже ворота сняли и сожгли. Нам приходилось рубить в колхозном саду вишни, ими и топили. Много тепла от этого не было. Спали на полу, на досках, застеленных соломой и тряпками. Это был наш дом на время оккупации».
Е.П.Трегубова рассказывает: «В нашей хате стояли немцы. Нас они выгнали. Мы жили в погребе. Зробыли дверь, ступеньки в другую сторону, там и жили».
Рытье окопов
Немцы, румыны, мадьяры жестоко обращались с людьми. Всех, кто способен был работать: женщин, стариков, подростков – поселили в бараки под Карабутом и оттуда гоняли каждый день на работу колонной: заставляли рыть окопы под Морозовкой и в Белогорье. Кормили два раза, утром и вечером. Воды не давали, чтобы не так быстро уставали и лучше работали. За неповиновение жестоко наказывали.
Матвиенко Анна Федоровна вспоминает: «Одна девушка убежала – ее поймали и подвесили за руки к балке другим на устрашение. А провинившегося парня засунули в мешок, завязали и били сапогами до тех пор, пока мешок не пропитался кровью…
Трудно нам приходилось, землю долбили кирками и рыли лопатами. Особенно тяжело стало зимой. Мы голодали и мерзли в бараках, земля промерзла и не поддавалась девчоночьим рукам. Одна радость была, когда прилетал наш самолет и сбрасывал листовки. Мы их читали и ждали освобождения».
И среди врагов были люди…
Снеговская М.Я. помнит, что в их доме жил мадьяр. «…Был он очень чистоплотный, каждый вечер обязательно мыл ноги. Днем мы не входили в хату, а вечером он нас пускал ночевать.В нашей хате у него как бы магазин был…Часто он угощал и нас, детей».
О другом случае рассказывает Светличный В.Я.. Собирая в луке дрова, он вместе с девочкой Марусей случайно наткнулся на лежащие на земле немецкие гранаты. Маруся стала бить по гранатам дубиной, приговаривая: «Вот вам, немцы, вот вам!». Одна граната взорвалась, Владимир Яковлевич был ранен в глаз. Мальчик пошел в немецкий госпиталь, и врач его не прогнал, стал тайком лечить, спас зрение.
Но с Владимиром Ивановичем произошел и другой случай: однажды в него, семилетнего, выстрелил идущий по улице немец. Пуля зацепила ухо, второй раз, по его словам, его спас Бог.
Освобождение
В январе 1943 года стояли сильные морозы. По селу ходили слухи, что на Рождество немцев выгонят. Вскоре так и случилось. Немцы отступали.
Об освобождении села говорит Светличная Н.М.: «Сколько было радости, когда по селу проходили наши! Каждый русский солдат был родным. Я вспомнила тогда своего отца, который где-то далеко также освобождал русскую землю от врага. И так захотелось увидеть и крепко прижаться к нему…»
Трегубова Е.П.вспоминает: «Снега было много. Машины утопали в нем, даже танк немецкий из Семеек шел, тоже застрял. Они его так и не вытащили, бросили… Наши разведчики появились в селе на лыжах, в белых халатах. На нашей улице завязался сильный бой. Ох, и потрошили наши немцев! Сильно много лежало убитых в улочке. А остальных погнали дальше…Пленных сгоняли на СТФ. Помню, мы носили с мамой им еду. Их же горох варили. Они, когда отступали, все покидали. Было их жаль. Хоть и враги, а все ж люди…»
Голод
После оккупации у населения почти ничего не осталось: ни скота, ни зерна. Наступил страшный голод. О нем говорят все. Светличный В.Я. вспоминает: «Это было еще одно испытание для людей. Нас спасла бабушка Анастасия Сидоровна. Она пешком ходила на Украину, в Киев, в монастырь. Там насобирала мешок сухарей. Этим мы и жили. В это время мы ели все: косятын (щавель), желуди, лебеду и другие растения».
Дудченко Е.И. рассказывает, что во время войны люди прятали от немцев кур: сажали их в мешок, завязывали и замуровывали в печной трубе или в другом укромном месте. После войны дети ездили на волах в лес за желудями. Набирали их полные мешки. Дома взрослые распаривали их в чугунках. Когда желуди лопались, чешуйки отделяли, плоды сушили на печи, потом толкли в снарядах, мололи на жерновах и из получившейся муки пекли оладьи. Варили щи с лебедой. Стакан соли стоил 100 рублей. В селе после ухода немцев на складах осталось их обмундирование, тушенка, галеты. Все это люди разобрали по домам.
В семьях было по 4-5 детей. Их надо было кормить. Думали о будущем урожае. Пахали на коровах, сеяли из лукошка. Государство давало крестьянам ссуду зерном, солдатские вдовы получали ее безвозмездно.
Детские игрушки и игры
Игрушки в военные годы у детей были самодельные, да и тех мало. Снеговская М.Я. вспоминает, что у нее был мяч из коровьей шерсти, очень прочный и не рассыпался. Из тряпочек шили кукол, из деревянных катушек, на которые наматывали нитки, делали погремушки, их использовали, как колесики к машинкам. Делали игрушки из спичечных коробков, вырезали из дерева.
Дети любили играть в «стукалки» (в прятки), чехарду, «бегного» (лапту), ходили на ходулях, стреляли из самодельных луков. Зимой катались с горок на деревянных санках, вечной делали кораблики из дощечек и бумаги.
Одежда
Сергиенко М.В. рассказывает, что в начале войны она работала на торфяниках в ленинградской области. В феврале 1943 года вернулась домой. Ее младшие братья, сидящие на заваленке, были одеты в перешитые солдатские шинели. Она сама была в грязной, оборванной одежде, вернее, в лохмотьях. Из немецкого обмундирования люди шили себе одежду.
Снеговская М.Я. вспоминает, как радовалась, когда ей пошили новое платье из конопли: «Тогда все сеяли ее. Возни с ней, правда, было много: вымачивали, отбивали, пряли, ткали, отбеливали. Но это платье помню и сейчас».
Школа
По окончании оккупации возобновились занятия в школе. Учителя ходили по домам, собирали учеников. Заниматься начали в феврале 1943 года. Восьмиклассники ходили в Подгоренскую сельскую школу. Учителями были женщины и вернувшиеся с фронта мужчины-калеки. В школах давали скудный обед.
Писали, на чем придется. Светличная Н.М. помнит, что «до прихода немцев мама закопала книжки, какие были в доме, и учебники, и художественные. Некоторые книги сохранились, некоторые пропали, сгнили. На этих книжках мы и писали между строчек».
Снеговская М.Я. тоже вспоминает: «…писали на газетах, на любой бумаге, на которой можно было писать. Зимой было холодно везде, и в школе, и дома. Окна намерзали на три пальца. Единственное место, где можно было погреться, – печка. Да и ту надо было топить, а дров не было. Готовили кизяки, всякий бурьян, тем и топили…».
Эхо войны
После ухода фашистов из села в селе, на полях осталось много гранат, мин. В одном из зданий, когда дети попытались в него войти, раздался взрыв. Были ранены Трегубова Е.П. и другие дети. На немецких снарядах подорвались Степанцов А.И., Слюсарев И.М., Брязгунов В.И., Цуканов И.И. Они были подростками, которых искалечила жестокая война.
Победа
День Победы был солнечным весенним днем. О капитуляции фашистской Германии в селе было объявлено по радио: на столбе в центре села висела черная тарелка, которая оповещала население о самых важных событиях. Люди ликовали. Дети были в школе. Вышли на митинг вместе со взрослыми. Была радость оттого, что враг разбит. И были слезы о погибших.
Скоро в село стали возвращаться фронтовики…Начиналась новая жизнь. Не все отцы вернулись с полей боев. Отец Трегубовой Е.П. скончался от ран в Челябинском госпитале. Екатерина Петровна с болью восклицает: «Ой, закусили мы без отцов от души! Но таких семей было много, не мы одни. Много пришлось пережить, поэтому так это время т врезалось в память. Такое пережили, не дай тебе Господь!»
Ей вторит Светличная Нина Михайловна: «Пришлось пережить многое. Не дай Бог, сохрани, Господь, всех от войны!»
